Батя

Личный архив Ричарда Семашкова

С годами понимаешь, что совсем немногих людей интересно встретить в жизни. 

В юношестве хочется познакомиться с музыкальными кумирами и актёрами. Потом с писателями и режиссёрами, кто-то тянется к политикам. 

По своему опыту скажу: не надо знакомиться с актёрами и музыкантами.

Без срочной надобности точно. Если не хотите разочароваться в их умственных способностях. Писатели в основном вредные и скучные, а режиссёры ещё и истеричные. 

В итоге за жизнь (или полжизни) остаётся совсем немного людей, про которых с гордостью хочется сказать: "А я знал его!" 

Александр Захарченко как раз из таких. 

Вроде ничего необычного: здоровый, крепкий, уверенный в себе, ответственный, смелый и юморной мужик. У нас миллионы таких. 

Но Батя был немного больше, крепче, наглее, отчаяннее, ответственнее и смешнее других. 

Он был русским в квадрате. 

Поэтому рядом с ним всегда было интересно. Зажигательнее, смешнее, круче. 

Виктор Драчев/ТАСС

Я не говорю про него как про политика. Я говорю про личность. Уже историческую. Которую переоценить невозможно. 

Я всегда, встретившись с ним взглядом, норовил подойти и поздороваться. Просто так. Вдруг пару шуток удастся отпустить. Огромные ребята из его лички всякий раз меня жёстко встречали, но Батя кое-как успевал выкрикнуть: "Не трогайте парня!" Я жал крепкую руку, Александр Владимирович улыбался: "Ричард… вот же тебя угораздило с таким именем родиться". 

Он любил творческих. Тех, кто песни поёт. Тех, кто приезжает к ним – к сепарам. И наглых любил, если те смешно шутили. А если выходило не смешно, то давал шанс дошутить. 

Он и сам сотни песен наизусть знал и петь любил. И подколоть умел. И шашлык сам делал. И водку пил, никогда не пьянея. Всё успевал: и на фронте, и в кабинете, и за праздничным столом. 

Его все обожали. И все уважали. Бывает же такое. 

Он всё делал так, будто уже в учебнике по истории находится. 

Широкий человек.